Ультиматум Борна - Страница 73

— Так вот почему ты переселил их из дома в гостиницу.

— Да.

— А кто ими интересовался?

— Мы не знаем. Звонили по телефону… Я не хотел оставлять их одних даже на несколько часов, но пришлось явиться в Дом Правительства, а к тому времени, когда этот сукин сын королевский губернатор закончил, уже налетел шторм.

— Знаю. Я поговорил с портье, и он дал мне этот номер.

— Это единственный способ связи, телефоны все еще работают. Обычно в такую погоду они отключаются, поэтому мы и стараемся быть поближе к Короне.

— Как я понял, ты выставил охрану…

— Ты чертовски догадлив! — прокричал в трубку Сен-Жак. — Проблема в том, что я не знаю, кого искать, кроме чужаков в лодках или на пляже; а если они не будут останавливаться и вразумительно представляться, я приказал стрелять.

— Я могу немного помочь…

— Говори!

— У нас появилась зацепка — не спрашивай как; из воздуха, но это и не важно, главное — зацепка реальная. Человек, который проследил путь Мари на Монтсеррат, воспользовался услугами судьи, у которого, по-видимому, есть связи на островах.

– Судья? — владелец «Транквилити Инн» просто взорвался. — Господи, он там! Боже мой, он там! Я убью этого грязного подонка …

– Прекрати , Джонни! Возьми себя в руки — кто там?

— Судья, и он еще настоял, чтобы его называли другим именем . Я даже внимания на это не обратил — пара чудаковатых стариков с похожими именами…

— Стариков?.. Не торопись, Джонни, это важно. Что за два старика?

— Один, о котором ты говоришь — из Бостона…

– Это он! — подтвердил Алекс.

— Другой прилетел из Парижа…

– Из Парижа? Господи Боже! Парижский старик!

— Что?..

— Шакал! Карлос подослал на острова своих стариков!

— Так, Алекс, теперь ты не торопись, — в трубке было слышно дыхание Сен-Жака. — Теперь ты выражайся яснее.

— Нет времени, Джонни. У Карлоса есть армия — собственная армия — из стариков, которые умрут за него, убьют за него. На пляже не будет никаких чужаков, они уже там! Ты можешь вернуться на остров?

— Да, как-нибудь постараюсь! Я свяжусь с моими людьми в «Транквилити». Эти два куска дерьма за все заплатят!

— Джон, поторопись!

Сен-Жак нажал маленький рычаг старого телефона, отпустил его и услышал пульсирующий гудок. Он набрал телефон гостиницы на острове Транквилити.

— Приносим свои извинения, — произнес записанный голос. — В связи с плохими погодными условиями установить связь с вызываемой местностью невозможно. Правительство прилагает все усилия для восстановления линии. Пожалуйста, попробуйте перезвонить позже. Удачного вам дня.

Джон Сен-Жак с такой силой бросил трубку, что телефон раскололся надвое.

— Катер! — закричал он. — Мне нужен катер отдела по борьбе с наркотиками!

— Ты с ума сошел, — возразил помощник губернатора из другого конца комнаты. — Ты видел, какие там волны?

— Морской катер, Генри! — произнес преданный брат, опуская руку к поясу и медленно вынимая автоматический револьвер. — Или мне придется сделать то, о чем я даже думать не хочу, но я достану себе катер.

— Дружище, я не могу в это поверить.

— Я тоже не могу, Генри… Но мне придется это сделать.

Сиделка Жана-Пьера Фонтейна сидела за своим туалетным столиком перед зеркалом и заправляла тщательно уложенные узлом светлые волосы под черную шляпу от дождя. Она взглянула на часы, вспоминая каждое слово самого необычного телефонного разговора, несколько часов назад состоявшегося у нее с Аржентолем, где находился великий человек, для которого нет ничего невозможного.

— Недалеко от вас живет американский адвокат, который называет себя судьей.

— Мсье, я не знаю такого человека.

— Тем не менее, он там. Наш герой вполне правомерно жалуется на его присутствие, а то, что этому адвокату звонили домой в Бостон, лишний раз подтверждает, что это именно он.

— Вы хотите сказать, что его присутствие здесь нежелательно?

— Его присутствие там у вас мне противно. Он делает вид, что в долгу передо мной — его долг огромен, и одно это уже могло бы его погубить — но, все равно, его поведение дает мне понять, что он неблагодарен, что он хочет уйти от уплаты долга, предав меня. А, предав меня, он предаст вас.

— Считайте, что он уже труп.

— Правильно. В прошлом я ценил его, но времена меняются. Найдите его и убейте. Обставьте его смерть как несчастный случай… И еще, раз уж это наш последний разговор до вашего возвращения на Мартинику, вы все приготовили для последнего поручения?

— Да, мсье. Хирург из госпиталя в Форт де Франс подготовил два шприца. Он выражает вам свою преданность.

— Это естественно. Ведь он жив, чего нельзя сказать о нескольких дюжинах его пациентов.

— Они ничего не знают про его другую жизнь на Мартинике.

— Я в курсе… используйте препарат через сорок восемь часов, когда шумиха начнет стихать. Осознание того, что наш герой был моим изобретением — а я сделаю так, что это узнают все, — заставит Хамелеона почувствовать унижение.

— Будет исполнено. А вы сами скоро прилетите сюда?

— Ко времени, когда всех охватит шок. В течение ближайшего часа я вылетаю и прибуду на Антигуа до того, как на Монтсеррат наступит полдень. Если все пройдет по плану, я буду как раз вовремя, чтобы наблюдать жестокие мучения Джейсона Борна, прежде чем поставить свою подпись — пулю в его глотку. Тогда американцы поймут, кто победил. Adieu.

Словно в религиозном экстазе, сиделка склонила голову перед зеркалом, повторяя про себя мистические слова своего всеведущего владыки. «Пора», — решила она, открыла ящик туалетного столика и выбрала из украшений бриллиантовое ожерелье, подарок своего наставника. Все будет очень просто. Она без труда узнала, кто такой этот судья и где он остановился, — старый, болезненно худой человек, живущий через три виллы. Все будет организовано очень четко, «несчастный случай» станет всего лишь прелюдией к тому ужасу, который начнется на двадцатой вилле менее чем через час. Во всех виллах Транквилити имелись керосиновые лампы на случай перебоев с электричеством или поломки генератора. Испуганный старик с плохими нервами от страха, вызванного бушующим штормом, может попытаться зажечь лампу, чтобы успокоиться. Какая трагическая случайность, что верхняя часть его тела упадет в разлитый керосин, и шея обгорит дочерна; шея, на которой будет удавка. Сделай это, настаивали голоса в ее голове. Ты должна подчиниться . Если бы не Карлос, ты бы давно была обезглавленным трупом в Алжире.