Ультиматум Борна - Страница 236

236

— Что он собирается делать в Новгороде? — быстро спросил Джейсон.

— Боже правый на небесах, которого, конечно же, не существует, кто же знает? Он хочет оставить свой знак, очень разрушительный памятник самому себе, без сомнения, в отместку тем, кто, по его мнению, предал его тридцать с лишним лет назад, а также тем беднягам, которые погибли сегодня утром на Вавилова… Он забрал документы у убитого им агента, тренированного в Новгороде; он думает, что сможет пройти туда с ними. Этого не будет — мы его остановим.

— Даже и не пытайтесь, — сказал Борн. — Он может воспользоваться, а может и не воспользоваться ими в зависимости от того, что увидит или что почувствует. Ему не нужны документы, чтобы попасть туда, не больше, чем мне, но если он почувствует что-то не то — а он почувствует, — то убьет несколько невинных людей и все равно проникнет внутрь.

— К чему ты клонишь? — озабоченно спросил Крупкин, подозрительно глядя на Борна, американца с разными личностями, с заметно конфликтующими стилями жизни.

— Доставьте меня туда раньше него с подробной картой всего комплекса и каким-нибудь документом, который предоставил бы мне свободный доступ куда угодно.

— Ты спятил! — вскричал Дмитрий. — Американец, даже не перебежчик, киллер, разыскиваемый во всех натовских странах Европы, разгуливающий по Новгороду?

— Нет, нет и нет! — рявкнул комиссар. — Я все правильно понял, а? Вы псих, да?

— Вам нужен Шакал?

— Естественно, но не любой ценой.

— Мне нет никакого дела до Новгорода или любого другого комплекса — пора бы вам это уже понять. Ваши маленькие разведывательные операции и наши маленькие разведывательные операции могут продолжаться до бесконечности, и это не имеет значения, потому что ни одна из них ничего не весит в этом марафоне. Все это юношеские игры. Мы либо живем вместе на этой планете, либо нет планеты… Меня интересует только Карлос. Я хочу, чтобы он сдох, чтобы я мог жить дальше.

— Конечно, я лично согласен с большей частью сказанного вами, хотя эти юношеские игры предоставляют некоторым из нас весьма неплохие рабочие места. Однако я не знаю, как убедить мое более строгое вышестоящее начальство, начиная с непосредственного.

— Хорошо, — сказал Конклин со своего стола, по-прежнему пялясь в потолок. — Предлагаю сделку. Вы доставите его в Новгород, а у вас останется Огилви.

— Но он уже у нас, Алексей.

— Не совсем. Вашингтон знает, что он у вас.

— И?

— И я могу сказать им, что вы его потеряли, и они мне поверят. Они поверят моему слову, что он сбежал от вас, и вы взбешены, но не можете его найти. Он действует из неизвестных и недоступных мест, но, очевидно, под защитой страны, входящей в состав ООН. Я подозреваю, что именно так вы на него вышли.

— Ты говоришь загадками, мой старый добрый враг. С какой целью должен я принять твое предложение?

— Никаких международных судов, никаких обвинений в укрывании международного преступника… Вы получаете несколько жирных кусков в Европе. Вы захватываете управление над «Медузой» без особых проблем — в лице Дмитрия Крупкина, опытного софиста из космополитического мира Парижа. Кто будет лучше управлять предприятием?.. Новый герой Советов, член внутреннего экономического совета Президиума. Забудь о каком-то доме в Женеве, Круппи, как насчет особняка на Черном море?

— Это очень разумное и заманчивое предложение, уверяю тебя, — сказал Крупкин. — Я знаю двух-трех человек в Центральном Комитете, с которыми могу связаться в пределах нескольких минут — конфиденциально, конечно.

— Нет, нет! — вскричал комиссар, обрушив кулак на стол Дмитрия. — Я кое-что понял — вы слишком быстро говорите — но все это нонсенс!

— О, ради Бога, помолчи! — рявкнул Крупкин. — Мы обсуждаем вещи, выходящие за пределы твоего понимания!

– Что? — подобно ребенку, которого приструнил взрослый, офицер Комитета, вытаращив глаза, был одновременно возмущен и испуган непристойным ответом подчиненного.

— Дай моему другу шанс, Круппи, — сказал Алекс. — Он лучший, и он может доставить тебе Шакала.

— Он также может и погибнуть, Алексей.

— Ему не впервой. Я верю в него.

— Вера, — прошептал Крупкин, в свою очередь вперившись в потолок. — Какая это роскошь… Хорошо, приказ будет издан секретно, его происхождение, естественно, неизвестно. Ты войдешь через американский комплекс. Его меньше всего понимают.

— Как скоро я там окажусь? — спросил Борн. — Мне нужно многое предусмотреть.

— У нас есть аэродром во Внуково, не более часа езды. Во-первых, я должен все организовать. Найдите мне телефон… Слушай , мой слабоумный комиссар! Тебя я не желаю больше слышать! Телефон!

Чуть ранее отдававший распоряжения, а теперь подчиненный начальник, который на самом деле понял из всего сказанного только «Президиум» и «Центральный Комитет», неуклюже принес к столу Крупкина телефон с удлинителем.

— И еще кое-что, — сказал Борн. — Пусть ТАСС издаст срочный бюллетень с громким заголовком для газет, радио и телевидения, что убийца, известный как Джейсон Борн, умер от ран здесь, в Москве. Пусть детали будут расплывчатыми, но примерно совпадающими с произошедшим здесь этим утром.

— Это нетрудно. ТАСС — послушный инструмент государства.

— Я не договорил, — продолжил Джейсон. — Я хочу, чтобы в эти поверхностные детали было включено, что среди личных принадлежностей на теле Борна была найдена дорожная карта Брюсселя и его окрестностей. Город Андерлехт был обведен красным — это должно быть сообщено.

236