Ультиматум Борна - Страница 182

182

— Примечательная личность. Ты, конечно, рассказал все это своему другу Кассету…

— Конечно, нет, — оборвал его Конклин.

— Боже правый, почему нет?

— Потому что Крупкин определенно никогда не говорил Чарли, что знает меня. Кассет, может, и заключил сделку, но дела вести придется мне.

— С чем? Как?

— У Дэвида — Джейсона — есть более пяти миллионов на Кайманах. Потому я одним плевком могу купить Круппи, и он будет работать только на нас, если мы этого захотим.

— Что означает, что ты не доверяешь Кассету.

— Не совсем так, — сказал Алекс. — Я доверяю ему своей жизнью. Просто я не хочу, чтобы она была в его руках. У них с Питером Холландом свои приоритеты, а у нас — свои. У них — «Медуза»; у нас — Дэвид и Мари.

— Мсье? — стюардесса вернулась и обращалась к Конклину. — Прибыла ваша машина, сэр. Она ждет на южной платформе.

— Вы уверены, что она за мной? — спросил Алекс.

— Прошу прощения, мсье, но водитель сказал, что у мистера Смита больная нога.

— Да уж, тут он прав.

— Я вызвала носильщика, чтобы он отнес ваш багаж, мсье. Идти довольно далеко. Он будет ждать вас на платформе.

— Большое спасибо.

Конклин поднялся на ноги и полез в карман за деньгами.

– Пардон, мсье , — остановила его стюардесса. — Нам не разрешается брать чаевые.

— Да, верно. Я забыл… Мой чемодан за вашей стойкой, не так ли?

— Где его оставил ваш сопровождающий, сэр. И чемодан доктора тоже. Они будут на платформе через несколько минут.

— Спасибо еще раз, — сказал Алекс. — Извините меня за чаевые.

— Нам хорошо платят, сэр, но спасибо, что вы подумали об этом.

На пути к двери в главный терминал аэропорта Орли Конклин повернулся к Панову.

— Откуда она знает, что ты доктор? — спросил он. — Ты успел с ней переспать?

— Вряд ли. Я слишком устал для этого.

— Тогда откуда? Я ни разу не упомянул, что ты доктор.

— Она знакома с охранником, проводившим меня в зал. Думаю, она очень хорошо его знает. Она сказала с этим французским акцентом, что он «весьма привлекательный».

Ориентируясь по указателям в многолюдном терминале, они направились к южной платформе.

Ни один из них не заметил изысканно одетого мужчину с оливкового цвета кожей, волнистыми черными волосами и большими темными глазами, последовавшего за ними из дипломатического зала. Он быстро прошел вперед вдоль стены, пока не оказался по диагонали впереди Конклина и Панова возле платформы такси. Затем, косясь, будто в неуверенности, достал из кармана маленькую фотографию. Он переводил взгляд с нее на американских пассажиров и обратно. На фотографии был Моррис Панов, одетый в белый больничный халат, со странным взглядом.

Американцы вышли на платформу; темноволосый мужчина тоже. Американцы осмотрелись в поисках такси; темноволосый махнул своей машине. Из такси вышел водитель и подошел к Конклину и Панову, тихо обращаясь к ним, в то время как носильщик принес их багаж; два американца забрались в такси. Следовавший за ними незнакомец сел в частную машину через две машины позади их такси.

– Pazzo! — сказал темноволосый по-итальянски модно одетой женщине за рулем. — Говорю тебе, это безумие! Три дня мы ждем, следя за каждым самолетом из Америки, и, когда уже почти сдались, этот идиот в Нью-Йорке оказывается прав! Это они!.. Давай, я поведу. А ты выйди и свяжись с нашими людьми. Скажи, пусть позвонят ДеФазио; пусть едет в свой любимый ресторан и ждет моего звонка. Он не должен уходить, пока мы не переговорим.

— Это вы, босс? — тихо спросила по телефону стюардесса в дипломатическом зале.

— Это я, — ответил дрожащий голос на том конце провода. — И в моих ушах снова звучит голос ангела.

— Да, это точно вы.

— Я же сказал. Продолжай.

— В списке, выданном нам на прошлой неделе, значился худой хромой американец средних лет, возможно в сопровождении доктора. Верно?

— Верно! И?

— Они только что были здесь. Я обратилась к спутнику хромого «доктор», и он откликнулся.

— Куда они направились? Мне жизненно необходимо это знать!

— Об этом речи не было, но я вскоре узнаю достаточно, чтобы вы могли это выяснить, босс. Носильщик, который понес их багаж к южной платформе, даст описание и номер лицензии встретившей их машины.

— Ради Бога , перезвони мне, когда у тебя будет информация!

В трех тысячах миль от Парижа Луис ДеФазио сидел в одиночестве за самым дальним столом в «Траффикантес Клэм Хаус» на Проспект авеню в Бруклине, Нью-Йорк. Он прикончил поздний ланч из vitello tonnato , промокнул губы ярко-красной салфеткой, пытаясь вести себя как обычно раскованно и покровительственно. Однако, если знать правду, он был готов сгрызть эту салфетку, вместо того чтобы аккуратно вытирать ею губы. Maledetto! Он сидит в «Траффикантес» уже почти два часа — два часа! А если еще учесть те сорок пять минут, которые потребовались ему, чтобы добраться сюда после звонка из «Дворца макаронной кухни Гарафолы» на Манхэттене, то прошло уже больше двух часов, почти три , с тех пор как его человек в Париже, во Франции, засек две цели. Сколько времени может понадобиться двум bersaglio , чтобы доехать до отеля из аэропорта? Три часа? Только если эти из Палермо поехали в Лондон, в Англию, что, зная их, было вполне вероятным.

И все же ДеФазио оказался прав! Из болтовни того еврея после дозы следовал только один путь, по которому они могли пойти — в Париж к своему дружку, фальшивому киллеру… Ну и что, что Николо и еврей исчезли? Еврей ушел, а Ники может и подождать. Но Николо не хотел говорить; он понимал, что его будет всюду поджидать какая-нибудь неприятность вроде ножа в почку, если он скажет. К тому же, Ники не знал ничего особенного, что юристы не отмели бы как подержанный навоз. А еврей знал только, что был в какой-то комнате где-то на ферме, даже если бы и вспомнил. Он никого не видел, кроме Николо, когда был «чехлом от компаса», как говорится.

182