Ультиматум Борна - Страница 136

К оглавлению

136

В глазах Санчеса промелькнула нерешительность, словно искушение было слишком велико.

— Может быть, мы поговорим об этом позже…

— Сейчас.

– Нет!

Человек Карлоса поднял свое огромное тело из кресла и направился к дивану, угрожающе выставив перед собой нож.

— Ваш клиент.

— Их много, — ответил Борн. — Группа влиятельных лиц из Соединенных Штатов.

— Кто именно?

— Они охраняют свои имена, как ядерные секреты, но я знаю одного, и этого вам должно хватить.

– Кто он?

— Выясняйте сами — по крайней мере, убедитесь в масштабности того, о чем я вам говорю. Защищайте своего черного дрозда всеми способами! Убедитесь, что я говорю вам правду, и по ходу дела сделайте себя настолько богатым, чтобы заниматься остаток жизни тем, чем вам хочется. Вы сможете путешествовать, исчезнуть, у вас будет время для этих ваших книг — и вам больше не придется хороводиться с этим сбродом внизу. Как вы сами заметили, мы уже не молоды. Я получу хороший процент за посредничество, а вы станете богатым человеком, свободным от всяких забот, от нудной суеты… Опять-таки, что здесь плохого? Мое предложение можно отклонить, отказать моему клиенту. В этом нет никакого подвоха. Мои клиенты не горят желанием видеть его. Они хотят нанять его.

— Как это сделать? Как мне убедиться в том, что это правда?

— Придумайте себе какой-нибудь высокий пост, и свяжитесь с американским послом в Лондоне — его зовут Аткинсон. Скажите ему, что вы получили секретные указания от «Снейк Леди». Спросите, должны ли вы их выполнить.

— «Снейк Леди»? Это еще что такое?

— «Медуза». Они называют себя «Медуза».


Мо Панов извинился и выскользнул из-за столика. Он начал пробираться сквозь наполненную людьми придорожную закусочную в сторону туалета, яростно оглядывая стену в противоположном конце в поисках таксофона. Ни одного! Единственный проклятый телефон находился в десяти футах от машины и отлично просматривался платиновой блондинкой с безумным взглядом, чья паранойя так же крепко засела в ее голове, как и темные корни ее крашеных волос. Когда он как бы вскользь заметил, что мог бы позвонить себе на работу и сообщить своим сослуживцам о происшествии и о том, где он находится, в ответ полетели отборные ругательства.

— И чтобы за тобой прилетел рой копов?! Даже не думай об этом, мистер врач. Твои люди вызовут фараонов, те свяжутся с моим благоверным, который протащит меня задницей по всем ограждениям из колючей проволоки, которые есть в этой стране. Он заодно со всеми копами на дорогах. Вероятно, рассказывает им, где можно неплохо развлечься.

— Но мне незачем упоминать о вас, да я и не собираюсь этого делать. Вы же сами сказали, что он может меня обидеть.

— Обидеть — это еще не то слово. Он просто отрежет твой маленький нос. Я не хочу рисковать — непохоже, что ты очень надежен. Ты расскажешь о том, что случилось — а потом приедут копы.

— Знаете, вы просто чушь какую-то несете.

— Ладно, будет тебе чушь. Я закричу «Насилуют!» и скажу этим милым дальнобойщикам, что подобрала тебя на дороге два дня назад, и с тех пор была у тебя сексуальной рабыней. Как тебе это понравится?

— Не очень. Но хоть в туалет-то мне можно сходить? Я больше не могу терпеть.

— Конечно. В таком месте в сортиры телефонов не вешают.

— Правда?.. Нет, честное слово, я не огорчен и не разочарован — мне просто любопытно. Почему? Водители неплохо зарабатывают; они не станут воровать четвертаки.

— Боже, док, вы что, с луны свалились? На дорогах разное случается; надо держать ухо востро, понимаете? Если кто-то звонит, другие хотят знать, кто именно звонит и почему.

— Правда?..

— О, Господи. Давайте скорее. У нас времени в обрез, чтобы перекусить, так что я закажу. Он поедет по семидесятому, а не по девяносто седьмому. Он не догадается.

— Не догадается о чем? Что такое «семидесятое» и «девяносто седьмое»?

— Боже мой — шоссе! Здесь везде есть шоссе , клистирная вы трубка. Шевелите мозгами, тогда, может быть, мы остановимся в мотеле и обсудим наше дело, а вы получите аванс.

— Пардон?

— Я за разрешение абортов. Это против вашей религии?

— Господи, нет. Я тоже твердо «за».

— Хорошо. Давайте быстрее!

Итак, Панов направился в туалет, и убедился в том, что женщина была права. Телефона там не было, а окно наружу было таким маленьким, что в него смогла бы пролезть только маленькая кошка или большая крыса… Но ведь у него есть еще деньги, много денег, и пять водительских удостоверений разных штатов. На языке Джейсона Борна это было оружие, особенно деньги. Мо подошел к писсуару — и весьма своевременно — а потом повернулся к двери; он приоткрыл ее на несколько дюймов, чтобы посмотреть, что делает блондинка. Неожиданно дверь распахнулась на несколько футов, и Панов отлетел к стене.

— Эй, прости , приятель! — крикнул невысокий коренастый человек, схватив психиатра за плечи, пока Мо держался за лицо. — Ты в порядке?

— О, конечно. Да, ничего страшного.

— Как бы не так, у тебя кровь хлещет из носу! Иди-ка сюда, тут есть полотенца, — произнес водитель в футболке, под закатанным рукавом которой была прижата пачка сигарет. — Давай, запрокинь голову, а я пока намочу полотенце холодной водой и приложу к твоему шнобелю… Расслабься и обопрись о стену. Вот, так, уже лучше; мы его в раз заткнем.

Невысокий мужчина привстал на носки и начал аккуратно прижимать мокрое полотенце к лицу Панова, другой рукой придерживая его за шею, и через каждые несколько секунд проверяя, идет ли еще кровь из ноздрей Мо.

136