Ультиматум Борна - Страница 34

На информационном табло аэропорта Логана значилось, что Бостон и острова Монтсеррат соединяют три авиалинии. Префонтейн справился у стойки о ближайшем рейсе и приобрел на него билет. Само собой разумелось то, что Брендан Патрик Пьер Префонтейн всегда летал только первым классом.

В аэропорту Орли, близ Парижа, стюард «Эр Франс» осторожно вкатил по наклонному пандусу в салон Боинга-747 кресло-каталку. Хрупкая и очень болезненная на вид женщина в кресле имела на лице чрезмерный слой косметики, уложенный на старомодный манер, грубовато и не слишком аккуратно. На ней так же была широкополая шляпа с перьями австралийского какаду. Она вполне могла бы выглядеть комично, если бы не глаза, смотрящие из-под локонов, небрежно выкрашенных в красное, седых волос. Взгляд ее был живым, все понимающим и наполненным юмором. Всем кто встречался с ней взглядом, открыто говорилось: «Ерунда, mesamis , я нравлюсь ему именно такой, а остальное меня не беспокоит. Вы, с вашим мнением, для меня просто кучка merde ». Он был ее спутником, пожилым человеком, осторожно ступающим по трапу рядом с креслом и то и дело легко дотрагивающимся до плеча своей подруги, как будто для поддержки собственного равновесия, но, как любому было нетрудно видеть, поэзия этого жеста говорила, что дело совсем не в том, а в них самих. Еще более внимательный взгляд мог обнаружить капельки влаги в уголках его глаз, которые мужчина быстро и как можно более незаметно для женщины, время от времени, утирал рукой.

– Il est ici, mon capitane , — провозгласил стюард, обращаясь к первому пилоту, уже спешащему навстречу двум первым пассажирам авиалайнера, для того чтобы приветствовать их лично. Капитан осторожно взял левую руку дамы и, низко нагнув голову, прикоснулся к ней губами, затем вытянулся по стойке «смирно» и, подчеркнуто по военному, обратился к ее седовласому спутнику с маленькой ленточкой Почетного Легиона в петлице.

— Для нас это большая честь, мсье, — торжественно произнес капитан. — Я командир этого лайнера, но сегодня вы — мой командир.

Они пожали друг другу руки, и пилот продолжил.

— Если я и члены экипажа могут быть вам чем-то полезны во время полета, прошу не стесняться и обращаться прямо ко мне, мсье.

— Вы очень добры.

— Мы все знаем вас, вся страна, вся Франция.

— Ничего особенного, право…

— Напротив. Присутствовать в одном месте с Чарльзом ЛеГранд, героем Сопротивления, исключительно особенное событие. Года не в силах затмить вашу славу.

Капитан щелкнул пальцами в направлении трех стюардесс в пока еще пустом салоне первого класса.

— Быстро, мадемуазель! Сделайте все возможное для отважного воина Франции и его леди.

После этого убийца, с множеством кличек и фальшивых паспортов в прошлом, был торжественно препровожден к первому почетному ряду кресел, в который была осторожно перенесена из кресла-каталки его жена. Сам он занял место рядом с ней. На подносах перед их креслами появились бокалы и бутылка дорогого шампанского. Первый бокал был поднят капитаном. Он произнес тост в честь почетной пары и еще раз пожелал им приятного полета. Когда наконец суета вокруг них улеглась и первый пилот вернулся в кабину экипажа, женщина неожиданно, молча и очень лукаво подмигнула мужу. Глаза ее весело смеялись. Салон начал наполняться пассажирами. Многие из них узнавали пожилую пару в головных креслах. Над рядами кресел начали перелетать приглушенные шепотки: «Герой Сопротивления… Сам Большой Чарльз… Говорят, в Альпах он пустил в расход шестьсот бошей. А может быть и всю тысячу…»

Через некоторое время огромный реактивный лайнер все быстрее и быстрее покатился по взлетной полосе и взмыл в летнее безоблачное небо. Пожилой «герой Франции», весь героизм которого, который он мог припомнить за время войны и Сопротивления, сводился к воровству, стремлению выжить любой ценой, мести за обиды, причиненные его жене, и яростному желанию находится как можно дальше от всех армий мира или трудовых отрядов, постоянно пытавшихся включить его в свои ряды, опустил руку во внутренний карман и достал свои новые документы. В паспорте имелась его фотография, но это было единственным относящимся к нему пунктом. Остальное — имя, дата и место рождения, место жительства, все было незнакомым, включая список наград и привилегий, который был более чем впечатляющим. Не любопытства ради, а преимущественно из опасения не преуменьшить ненароком перед кем-нибудь свои заслуги, он решил заранее изучить данный список, да и все остальное тоже. Ему сообщили, что оригинал, носящий используемое мужчиной в данный момент имя и владеющий данными паспорта, не имел живых родственников и друзей, а также, что этот человек исчез из своей квартиры в Марселе, предположительно отправившись в кругосветное путешествие, да так и не вернулся из него до сих пор.

Посыльный Шакала снова открыл страничку паспорта с именем. Его нужно было обязательно запомнить и отзываться на него в любой ситуации. Хотя с таким распространенным именем это будет не трудно. Мужчина снова и снова повторял про себя свое: Жан-Пьер Фонтейн, Жан-Пьер Фонтейн, Жан-Пьер Фонтейн.

Звук! Острый, режущий. Что-то не то, не нормальное, выпадающее из привычного набора шумов. Борн выхватил из-под подушки пистолет, кубарем слетел с кровати и замер, прислонившись к холодной стене. Опять! Короткий, громкий, одиночный стук, в дверь его номера. Он потряс головой, что-то припоминая… Алекс? «Я постучу один раз». Джейсон тихо подошел к двери и прижался ухом к деревянной панели.