Ультиматум Борна - Страница 227

227

— На пол! — скомандовал Конклин через коридор. Джейсон не мог понять, зачем. — В укрытие! Прижмись к чертовой стене!

Борн сделал, как было сказано, поняв только, что должен забиться в как можно меньшее пространство, как можно более защищая голову. Угол . Он прыгнул в тот момент, когда первый взрыв потряс стены — где-то — и за ним второй, на этот раз гораздо ближе, гораздо более громко, в самом коридоре. Гранаты!

Дым смешался с осыпающейся штукатуркой и осколками стекла. Выстрелы . Девять, один за другим — «Граз Буря»… Алекс! Джейсон вскочил из-за угла и скользнул в коридор. Конклин стоял снаружи у двери их номера перед опрокинутым столиком; он вынул пустую обойму и похлопал по карманам брюк.

— У меня больше нет! — сердито крикнул он, имея в виду запасные обоймы, предоставленные Крупкиным. — Он забежал за угол в другой коридор, а у меня больше нет проклятых патронов!

— У меня есть, и я гораздо быстрее тебя, — сказал Джейсон, вынимая пустую обойму и заменяя ее новой, извлеченной из кармана. — Вернись внутрь и позвони в вестибюль. Пусть они его расчистят.

— Крупкин сказал…

— Мне наплевать, что он сказал! Вели им отключить все лифты, забаррикадировать лестничные выходы и держаться подальше от этого этажа!

— Я понял, что у тебя на уме…

— Выполняй!

Борн побежал по коридору и вздрогнул, увидев пару, лежащую на ковре; оба двигались и стонали. Их одежда была запятнана кровью, но они все-таки шевелились! Он повернулся и прокричал Алексу, ковылявшему в обход опрокинутого столика:

— Вызови сюда помощь! — велел он, указывая на выходную дверь прямо по коридору. — Они живы! Пусть воспользуются этой дверью — и только этой!

Охота на киллера началась. Не требовалось особого воображения, чтобы догадаться, что за закрытыми дверями по обеим сторонам коридоров люди панически звонили на вахту, когда близкие выстрелы прогремели в коридорах. Стратегия Крупкина с переодетой в гражданское ударной группой КГБ была сметена первыми же выстрелами из оружия Шакала.

Куда он делся? В конце коридора, в который вступил Джейсон, был еще один выход на лестницу, однако до него было еще пятнадцать — восемнадцать дверей в номера по сторонам. Карлос был не дурак, а раненый Карлос призовет на помощь любые уловки, которым успел научиться за свою долгую жизнь, полную жестокости и борьбы за выживания, хотя так и не дожил еще до одного убийства, которого желал даже больше самой жизни… Борн вдруг осознал, насколько точен его анализ — ведь он описывал сам себя. Что сказал старый Фонтейн на острове Транквилити, в том далеком магазине, откуда они смотрели вниз на процессию священников, зная, что один из них был куплен Шакалом? «… Два стареющих льва охотятся друг на друга, не заботясь о погибших в их перекрестном огне», — таковы были слова Фонтейна, человека, который пожертвовал своей жизнью ради другой, которую он едва знал, только потому, что его собственная жизнь закончилась, потому что женщины, которую он любил, не стало. Осторожно шагая по коридору к первой двери слева, он подумал, способен ли сам на такое? Он отчаянно хотел жить — с Мари и их детьми, — но если бы ее не стало… если бы их не стало… стоило ли бы жить тогда? Сможет ли он отказаться от своей жизни, если распознает в другом человеке что-то от самого себя?

Некогда . Предавайся размышлениям в свое время, Дэвид Вебб! Мне от тебя никакой пользы, ты, слабый, мягкий сукин сын. Прочь от меня! Я должен совершить то, о чем мечтал тринадцать лет! Его когти остры как бритва, и он убивал слишком часто, слишком много, и теперь он хочет непременно убить меня — то есть и тебя . Прочь от меня!

Кровь . На скучном, темно-коричневом ковре — влажные, поблескивающие в неясном свете пятна. Борн присел и коснулся их пальцами; они были влажными; они были красными — кроваво-красными. Не прерываясь, они вели мимо первой двери, потом мимо второй, оставаясь слева — потом пересекли коридор, их узор сменился с устойчивого на виляющий, словно рану обнаружили и пытались сдавить рукой. След прошел мимо шестой двери справа, потом мимо седьмой… потом неожиданно яркие красные капли оборвались — нет, не совсем! Он заметил капельку слева, еле видимую, и снова, через коридор — вот они! Слабый мазок красным прямо над ручкой восьмой двери слева, не более чем в двадцати футах от выхода на лестницу. Карлос был за этой дверью, взяв в заложники находившихся внутри.

Теперь точность превыше всего: каждое движение, каждый звук должен быть направлен на то, чтобы захватить или убить его. Ровно дыша, расслабив на некоторое время напряженные мышцы, сведенные по всему его телу спазмами, Борн бесшумно вернулся назад шагов на тридцать от восьмой двери слева и развернулся, неожиданно услышав приглушенный хор рыданий и возгласов, исходивший из-за закрытых дверей вдоль гостиничного коридора. Издалека донеслись приказы в выражениях, типичных для указаний Крупкина: «Пожалуйста, оставайтесь в ваших комнатах. Никого к себе не впускайте. Наши люди ведут расследование ». Всегда были «наши люди » — не «милиция», не «власти»; эти слова несли панику. А именно о панике думал Дельта Один из «Медузы». Паника и отвлекающие маневры, вечные составляющие человеческой западни, пожизненные союзники во взведенной ловушке.

Он поднял «Граз Бурю», целясь в одну из богато украшенных люстр, висевших в коридоре, и выстрелил дважды, громко и яростно закричав одновременно с оглушительными выстрелами, сопровождаемыми звоном стекла, обрушившегося на пол с потолка:

227