Ультиматум Борна - Страница 143

143

— А вы что скажете, мистер Конклин? — спросил Уолш, отвечая на приветствие Алекса кивком.

— Мне очень не нравится то, что он делает, — хочет сделать, — но он настаивает, что так надо. Если это так, и это действительно нужно, тогда я его прекрасно понимаю. Если же нет, я сам вытащу его отсюда, даже на моей одной ноге. Доктор, это правда необходимо? И каков риск?

— Риск всегда появляется там, где замешаны наркотики, особенно это касается обмена веществ, и ему это известно. Именно для этого он разработал метод внутривенного введения, который усиливает психологическую боль, но в какой-то мере снижает вероятность неблагоприятных последствий.

– В какой-то мере? — вскрикнул Алекс.

— Я говорю так, как есть на самом деле. Он и сам этого не скрывает.

— Какой из этого следует вывод, доктор? — спросил Холланд.

— В худшем случае ему грозит два или три месяца интенсивной терапии.

— Но все это действительно необходимо? — настаивал Конклин. — Без этого правда нельзя обойтись?

— Да, — ответил Уолш. — Все произошло недавно, и он еще находится под впечатлением. Случившееся завладело его сознанием, что может означать только то, что он испытал потрясение и на подсознательном уровне. Он прав. Так просто ему будет сложно заставить свою память работать… Я пришел к вам чисто формально. Он настаивает на процедуре, и после того, что он мне рассказал, я не могу не поддержать его. Я бы сделал то же самое. Каждый из нас пошел бы на это.

— А меры предосторожности? — спросил Алекс.

— Сестра будет находиться за дверью. Внутри будет только диктофон на батарейках… и кто-нибудь из вас — или оба. — Врач повернулся к двери, затем оглянулся: — Я вас позову, — добавил он, и скрылся за дверью.

Конклин и Холланд переглянулись. Начался второй период ожидания.

К их удивлению, он продлился всего минут десять. В комнату отдыха вошла сестра и попросила следовать за ней. Они пошли по лабиринту из белых стен, однообразие которых прерывалось лишь утопленными в них панелями со стеклянными ручками — это были двери. Только раз во время своего краткого путешествия они встретили еще одно человеческое существо — это был человек в белом халате, с белой хирургической маской на лице, который вышел из еще одной белой двери. Его острые напряженные глаза над куском белой материи смотрели немного осуждающе, признав в них пришельцев из другого мира, который не был Пятым Стерилизатором. Сестра открыла дверь, сверху над ней мигала красная лампа. Она приложила палец к губам, прося соблюдать тишину. Холланд и Конклин тихо вошли внутрь темного помещения и оказались перед белым занавесом, скрывавшим кровать или операционный стол; через него пробивался маленький кружок яркого света. Они услышали тихий голос доктора Уолша:

— Вы отправляетесь в прошлое, доктор, не очень далеко, на день или около того, к тому моменту, когда вы начали ощущать тупую тянущую боль в вашей руке… вашей руке , доктор. Зачем они причиняют боль вашей руке? Вы были на ферме, маленькой ферме с полями за окном, а потом они надели вам на глаза повязку и стали причинять боль вашей руке. Вашей руке , доктор.

Неожиданно на потолке отразилась неяркая вспышка зеленого света. Занавес сам раздвинулся на несколько футов, открыв кровать, пациента и врача. Уолш убрал палец с кнопки около кровати и посмотрел на них, делая жесты руками и как бы говоря: «Здесь больше никого нет. Убедились?»

Оба свидетеля кивнули, сперва завороженные, а потом охваченные ужасом от увиденного: по искаженному гримасой бледному лицу Панова из широко открытых глаз катились слезы. Одновременно они увидели и белые ремни, выступавшие из-под белой простыни, которые держали Мо — скорее всего он сам приказал себя связать.

– Рука , доктор. Мы должны начать с инъекции , не так ли? Вы же знаете ее предназначение, доктор, не так ли? За ней последует другая инъекция, чего вы не можете допустить. Вы должны это остановить.

Раздался пронзительный крик ужаса и протеста:

— Нет, нет! Я не скажу вам! Я убил его один раз, и не буду убивать его еще раз! Уйдите от меняаааа!..

Алекс пошатнулся и сполз на пол. Питер Холланд, этот сильный широкоплечий адмирал, участник самых тайных операций на Дальнем Востоке, схватил его и аккуратно и неслышно вывел за дверь, передав сестре.

— Уведите его отсюда, прошу вас.

— Да, сэр.

– Питер, — кашлянул Алекс, пытаясь встать и вновь падая со своего протеза. — Прости меня, Господи, прости меня!

— За что? — тихо спросил Холланд.

— Я должен смотреть, но я не могу смотреть!

— Я понимаю. Это слишком тяжело. Будь я на твоем месте, я бы тоже не смог.

— Нет, ты не понимаешь! Мо говорит, что убил Дэвида, но это совсем не так. А я собирался, я действительно хотел его убить! Я был не прав, но всеми силами старался его убить! И вот я опять сделал то же самое. Послал его в Париж… Это не Мо виноват, а я!

— Прислоните его к стене, мисс. Пусть опустится на пол, и, пожалуйста, оставьте нас одних.

— Да, сэр! — сестра сделала, как ей было велено, и ушла, оставив Холланда и Алекса наедине в белом лабиринте.

— Так, а теперь послушай меня, Агент, — прошептал седоволосый директор Центрального разведывательного управления, опускаясь на колени перед Конклином. — Пора остановить эту карусель вины и самобичевания — ее нужно остановить — или мы ничего не добьемся. Мне все равно, что ты или Панов сделали тринадцать или пять лет назад, или даже сейчас! Мы все умные люди, и каждый из нас делал то, что считал в то время правильным… Знаешь что, Святой Алекс? Да-да, я знаю твое прозвище. Мы все совершаем ошибки . Это нехорошо, не так ли? Наверное, мы не так уж и умны . Наверное, Панов не самый лучший психиатр, а ты не самый лучший агент, которого канонизировали, и, вероятно, я не самый великий стратег, каким меня представляют. Ну и что с того? Мы все равно должны заниматься своей работой.

143