Ультиматум Борна - Страница 113

113

— Признайтесь, вы с Конклином росли на одной улице?

— Ну конечно. Насколько мне известно, у нас обоих нет жен и семей, только время от времени появляются любовницы, да еще шумные, надоедливые племянники и племянницы, чтобы скрасить скуку в праздник; и у нас нет близких друзей, кроме нескольких врагов, которых мы уважаем, и которые, как нам известно, готовы подстрелить или отравить нас, даже когда мы уже вышли из игры. Мы должны жить одни, видите ли, мы профессионалы — мы никак не пресекаемся с нормальным миром; мы его всего лишь используем, как couverture — когда пробираемся по темным аллеям, шантажируем людей или платим за секреты, которые ничего не стоят во время встреч на высшем уровне.

— Так зачем вам это? Почему вы не хотите все прекратить, если это так бесполезно?

— Это у нас в крови. Нас этому научили. Побеждать врага в смертельной схватке — либо вы, либо вас, и лучше, чтобы вы.

— Это глупо.

— Без сомнения. Это все глупо. Так почему же Джейсон Борн приехал за Шакалом в Париж? Почему бы ему просто не отойти в сторону и не сказать «Довольно»? Стоит только попросить, и вам предоставят надежное убежище.

— Тюремного типа. Не могли бы вы доставить меня отсюда в город? Я найду отель и свяжусь с вами.

— Перед тем, как связываться со мной, позвоните Алексу.

— Что?

— Алекс хочет, чтобы вы ему позвонили. Что-то случилось.

— Где здесь телефон?

— Нет, не сейчас. Ровно в два по вашингтонскому времени; у вас еще более часа. До того момента его не будет.

— Он не сказал, в чем дело?

— Думаю, сейчас он пытается это выяснить. Судя по голосу, он был очень расстроен.

Комната в отеле «Пон-Рояль» на улице Монталамбер оказалась довольно маленькой и находилась в уединенном углу гостиницы, в нее можно было попасть, поднявшись в медленном и скрипучем лифте с медными ручками на последний этаж и преодолев два узких пересекающихся коридора. Все это как нельзя лучше подходило Борну, напоминая ему удаленную и безопасную пещеру в горах.

Чтобы как-то занять время до звонка Алексу, он прошелся по ближайшему бульвару Сен-Жермен, совершая необходимые покупки. К туалетным принадлежностям присоединились несколько предметов одежды; повседневные джинсы потянули за собой летние футболки и ветровку-сафари; к темным носкам добавились теннисные туфли, которые можно было особенно не жалеть. Все эти покупки сэкономят ему время в будущем. К счастью, не пришлось просить у старого Бернардина оружие. Пока ехали из Орли в Париж, француз молча открыл бардачок, вынул перевязанную лентой коричневую коробку и протянул ее Джейсону. Внутри оказался пистолет и две коробки патронов. Под ними лежала аккуратная пачка денег, в которой оказалось тридцать тысяч франков купюрами различного достоинства, что равнялось примерно пяти тысячам американских долларов.

— Завтра я организую для вас способ получения денег на текущие расходы. В пределах разумного, конечно же.

— Никаких пределов, — возразил Борн. — Я попрошу Конклина перевести вам сто тысяч, и, если потребуется, еще столько же потом. Просто скажете ему номер счета.

— Это из чрезвычайного фонда?

— Нет. Из моего личного. И спасибо за пистолет.

Сжимая в обеих руках пакеты с покупками, Джейсон направился обратно к отелю на улице Монталамбер. Через несколько минут в Вашингтоне будет два часа дня, а в Париже восемь вечера. Торопливо идя по улице, он старался не думать о том, что ему скажет Алекс — а это была непосильная задача. Если что-то случилось с Мари и детьми, он просто с ума сойдет! Но что могло произойти? К этому времени они должны были вернуться на Транквилити, а это было для них самое безопасное место. Более безопасного просто не существует! Он был в этом уверен. Войдя в лифт и опустив сумки, чтобы правой рукой нажать номер этажа и вытащить ключ от номера, он почувствовал колющую боль в шее; он запыхался — наверное, шел слишком быстро и потянул нити шва. Однако все обошлось — кровь не текла, просто небольшое предупреждение. Он бросился через два узких коридора к своей комнате, открыл дверь, бросил пакеты с покупками на кровать, и тут же в три шага достиг телефона. Конклин был пунктуален; в Вене, штат Виргиния, трубку сняли после первого же звонка.

— Алекс, это я. Что случилось? Что-то с Мари?..

— Нет, — коротко перебил Конклин. — Я разговаривал с ней около полудня. Она с детьми вернулась в гостиницу и готова меня убить. Она не поверила не единому моему слову, и пленку магнитофона придется стереть. В последней раз я такое слышал в дельте Меконга.

— Она расстроена…

— Я тоже, — вновь перебил Алекс, не обращая внимания на слова Борна. — Мо исчез.

— Что?

— Ты слышал. Панов исчез, испарился.

— Боже, каким образом? Его же все время охраняли!

— Это мы и пытаемся выяснить; я уже был на месте, в госпитале.

— В госпитале?

— Имени Вальтера Рида. Он проводил психиатрическую экспертизу одного военного, а когда все закончилось, он так и не пришел сделать заключение. Его ждали около двадцати минут, а потом пошли искать его и охранников, потому что у него очень плотный график работы. И выяснилось, что он уже уехал.

— Но это невозможно!

— Невозможно, и с каждой минутой все больше пугает. Дежурная сестра на этаже сказала, что пришел военный врач, хирург, показал удостоверение и попросил ее передать доктору Панову, что изменился маршрут его передвижений, и что он должен воспользоваться выходом через восточное крыло госпиталя, так как перед главным входом ожидалась акция протеста. Из восточного крыла в психиатрическое отделение ведет отдельный коридор, однако армейский хирург воспользовался главным входом.

113